WikiSort.ru - Театры

Особенности дарования

Балерина по своей индивидуальности была более близка русской исполнительской школе, чем другие итальянки, танцевавшие в России^[1]:325. В своём лиричном, мягком танце она, по образному замечанию Акима Волынского, «всё более и более облекалась в растительный туалет, столь идущий к русской женщине»^[2]:223.

Н. М Безобразов отмечал, что Леньяни была «шатенка, среднего роста с приятным выражением и подвижными чертами лица, весёлыми глазами» и что мимика её^{[* 1]} «осмысленна, оживлённа и понятна». Балерина Тамара Карсавина называла Леньяни «вовсе некрасивой, и, пожалуй, слишком маленькой», что однако заслоняли её «бесконечное очарование и грация» в соединении с «поразительным блеском исполнения»^[1]:461. Именно своей безупречной исполнительской техникой балерина прежде всего поразила как балетоманов, так и коллег-профессионалов. Танцовщик Александр Ширяев утверждал, что «в её лице мы увидели первую в мире балерину конца прошлого века. То, что она показала нам в области танцевальной техники, было достоянием её одной и во всяком случае превысило все наши ожидания»^[1]:461. Даже далёкий от балета композитор Цезарь Кюи в своей рецензии на премьеру «Раймонды», посвящённой музыке Глазунова, отметил «грандиозность и грациозность» техники Леньяни^[3].

Фуэте

Балерина дебютировала в Петербурге 5 (17) декабря 1893 года, исполнив парию Сандрильоны на премьере балета «Золушка» в хореографии Энрико Чекетти^{[* 2]} и Льва Иванова^{[* 3]}. Согласно статье Н. М. Безобразова в «Петербургской газете», вышедшей на следующий день после премьеры, в 1-м действии у балерины было три вариации: в них «г-жа Леньяни только растанцовывалась», подготовляя публику «к тому фурору, который она вызвала во 2-м действии, танцуя pas d'action... Двойные туры на пуантах теперь уже не редкость, но того, что делает и как делает эта итальянская балерина, — мы ещё не видали. Г-жа Леньяни, стоя на пуанте, делает три раза по одному туру и затем два тура, повторяя это четыре раза... В последнем акте Леньяни положительно превзошла себя», исполнив ни больше, ни меньше, как 28 фуэте «и всё это — не сдвинувшись с места ни на один сантиметр»^[1]:460.

Балерина не была первой на русской сцене, кто исполнял повороты фуэте несколько раз подряд — вероятно, этот трюк привнесла в русский балетный лексикон незадолго до того Эмма Бессоне, но она исполняла в два раза меньшее количество оборотов; делали их и другие танцовщицы — однако Леньяни удивила зрителей как количеством поворотов, так и качеством их исполнения. «Публика восторженно аплодировала балерине и заставила повторить и эту вариацию» — писал Н. М. Безобразов^[1]:461.

Другие танцовщицы начали потом ей подражать, но тогда она единственная умела их делать. Движение довольно-таки напоминало акробатический номер и слегка отдавало цирком уже в той намеренной паузе, которая ему предшествовала. Леньяни выходила на середину сцены и озабоченно приготовлялась. Дирижёр ждал, подняв палочку. Внезапно каскад пируэтов, головокружительных, чудесных по точности, сверкавших, подобно граням бриллианта, потрясал зрителей. Теоретически подобная демонстрация акробатизма вредила чистоте стиля. Но у этой исполнительницы трюк нёс что-то примитивное и героическое в своей сумасшедшей смелости. Он повергал критику в молчание. Воспитанницы, большие и маленькие, постоянно пытались проделать эти тридцать два поворота. Назавтра после спектакля можно было наверняка увидеть в любом свободном углу силуэты, напоминавшие вращающихся дервишей. Мы вертелись в танцевальных залах, в столовой, в спальне, теряли равновесие после нескольких поворотов и начинали снова.

— Т. П. Карсавина. «Театральная улица».

В течение нескольких лет Пьерина Леньяни была единственной исполнительницей на русской сцене, делающей многочисленные повороты фуэте не сходя с одного места — до тех пор, пока технику исполнения этого движения не освоила Матильда Кшесинская, а за ней и другие балерины. Теоретик танца Аким Волынский писал со слов Екатерина Гельцер, что Леньяни «вертелась без тени усилия, открывая публике лицо с горящими глазами». Критикуя исполнительниц следующего поколения, он постоянно сравнивал их с этой, для него уже легендарной, балериной, утверждая, что «только фуэте Леньяни явилось настоящим чудом искусства»^[4]:107.

Хореографические мотивы вариаций Леньяни из балета «Золушка» позднее в переработанном виде использовали, среди прочих, Юлия Седова в балете «Дочь фараона» и Агриппина Ваганова в балете «Ручей»^[4]

Одетта и Одиллия

В совершенстве владея техническими приёмами итальянской балетной школы, Леньяни соединяла отточенную технику с музыкальностью, благородной женственностью и врождённой певучестью пластики. Эту особенность дарования балерины раскрыли балетмейстеры Лев Иванов и Мариус Петипа, создав для неё два незабываемых женских образа в балете П. И. Чайковского «Лебединое озеро», ставшие классическими.

Леньяни смогла воплотить образы Одетты и Одиллии благодаря редкому сочетанию динамической техники с женственной мягкостью и пластичностью танца: «два разных характера, противоречивых и взаимоисключающих, нежная, чистая Одетта и коварная, страстная Одиллия, созданные двумя разными хореографами, были поручены одной танцовщице»^[1]:462.

В облике Одетты балерина впервые предстала 17 (29) февраля 1894 года, когда в мемориальном концерте памяти композитора был показан II акт «Лебединого озера», поставленный Львом Ивановым. Премьера полной версии балета состоялась в Мариинском театре почти год спустя, 15 (27) января 1895 года: спектакль в хореографии Мариуса Петипа^{[* 4]} и Льва Иванова^{[* 5]} был дан в бенефис балерины.

В партии Одиллии балерина повторила своё знаменитое фуэте: в III акте в сцене бала в коде pas de deux Одиллии и принца Зигфрида она вновь вращалась, не сходя с одного места. Ранее исполняемый скорее в эстрадном плане, здесь этот трюк «превратился в красочную кульминацию танца, утверждая и дополняя образ торжествующей героини»^[1]:389, одержавшей победу над принцем, забывшем Одетту благодаря её чарам. Однако торжеством артистки на этот раз стало не фуэте, а «тот факт, что восхищение публики и критики вызвала, в первую очередь, не её Одиллия, для которой Петипа отобрал наиболее эффектные приёмы бравурного танца, а Одетта, в танце которой Лев Иванов подчинил технику поэзии»^[1]:462.

Леньяни-Одетта проявила себя как выдающаяся лирическая танцовщица: эффектность была забыта ради чувства, блеск виртуозных пассажей растворился в напевности общего танцевального контекста, звучание скрипки пластически отзывалось в непрерывной текучести движений^[1]:384. Рецензии на премьеру чуть ли не целиком посвящались балерине-бенефициантке, лишь вежливо упоминая об авторах балета и других участниках спектакля.

Какой это поэтический балет «Лебединое озеро»! Что за костюмы, что за декорации, производящие впечатление чего-то таинственного и милого, что за лебеди, плавающие по озеру, и в особенности что за прелестная белая лебёдка, г-жа Леньяни! Для неё, кажется, нет трудностей.

— «Новое время», 16 января 1895^[1]:391.

Анонимному критику вторил и Н. М. Безобразов: «То grand pas des sygnes^{[* 6]}, которое мы видели уже в прошлом году... и теперь имело самый большой успех. В нём аттитюды^{[* 7]} балерины одна пластичнее, одна красивее другой»^[5][1]:462.

Находились и такие критики, которые заявляли, что «надежды, возлагавшиеся балетоманами на бенефис любимой прима-балерины г-жи Леньяни, оправдались только в одном отношении: сбор был полный, во всём же остальном последовало полное разочарование»^[1]:384, однако истинные балетоманы оценили должным образом эту работу балерины: «Танцы Леньяни в pas des sygnes — её торжество. Публика оценивает такие танцы: все как бы замирают на своих местах, напряжённо следя за каждым жестом, аттитюдой чудной артистки»^[6]. Безобразов не переставал восхищаться Одеттой Леньяни и при возобновлении спектакля в 1898 году:

В репертуаре г-жи Пьерины Леньяни «Лебединое озеро» едва ли не самый подходящий для неё балет... Она была настоящей королевой лебедей, с плавными, гибкими, бархатными движениями... Исполнением pas des sygnes с г. Гердтом балерина идеализирует хореографическое искусство. Нельзя себе представить что-либо более отделанное, гармоничное.

— Н. М Безобразов^[7][1]:462.

Сама балерина также особенно ценила этот свой образ: в юбилей Льва Иванова она поднесла ему в подарок сувенир из золота с надписью De la part d'Odette («от Одетты»)^[1]:392.

Леньяни исполнила «Лебединое озеро» 16 раз в театральном сезоне 1895/96 годов и 4 раза в сезоне 1898/99 годов. После того, как она покинула Россию, партия Одетты и Одиллии перешла к Матильде Кшесинской.

В последний раз Леньяни вышла на сцену Мариинского театра 28 января 1901 года, исполнив партию Камарго в одноимённом балете Петипа.

Петербургский период стал важным этапом биографии Леньяни. Роли, созданные ею в балетах Мариуса Петипа и Льва Иванова — в первую очередь, Одетта-Одиллия и Раймонда, хореографический текст которых не пропал, а более-менее сохранился, свидетельствуют о том, что виртуозность оказалась здесь подспорьем для богатой, разнообразной, и, в основе своей, лирической пластики петербургских балетмейстеров.

Вернувшись на родину, Леньяни работала в театре Ла Скала. В начале XX века она преподавала в балетной школе этого театра.

Ещё до её отъезда, в 1899 году, в Императорских театрах появилась «русская Леньяни» — однажды на замену итальянке из Большого театра в Петербург была вызвана москвичка Екатерина Гельцер. Блестяще исполнив в столице партию Раймонды вместо Леньяни, дебютантка получила это почётное для неё прозвище^{[источник не указан 1515 дней]}.

В Санкт-Петербурге

Мариинский театр

• 5 декабря 1893^{[* 8]} — Сандрильона*^{[* 9]}, «Золушка» Б. А. Фитингоф-Шеля, хореография Энрико Чекетти и Льва Иванова по плану Мариуса Петипа.
• 1894 (?) —Сванильда*, «Коппелия» Лео Делиба, хореография Мариуса Петипа в новой редакции Энрико Чекетти и Льва Иванова.
• 17 февраля 1894 — Одетта*, II акт балета П. И. Чайковского «Лебединое озеро», хореография Льва Иванова (принц Зигфрид — П. А. Гердт, Бенно — А. А. Облаков).
• 15 января 1895 — Одетта и Одиллия*, «Лебединое озеро»**^{[* 10]} П. И. Чайковского, хореография Льва Иванова и Мариуса Петипа (принц Зигфрид — П. А. Гердт, Ротбарт — А. Д. Булгаков, дирижёр Рикардо Дриго).
• 6 декабря 1895 — Царь-Девица*, «Конёк-Горбунок» Цезаря Пуни, хореография Артура Сен-Леона в новой редакции Мариуса Петипа (Иванушка — А. В. Ширяев, Хан — Ф. И. Кшесинский, дирижёр Рикардо Дриго).
• 8 декабря 1896 — Изора и электрическое pas de deux, «Синяя борода» П. П. Шенка, хореография Мариуса Петипа (партнёр — Г. Г. Кякшт).
• 7 января 1898 — Раймонда*, «Раймонда»** А. К. Глазунова, хореография Мариуса Петипа (Жан де Бриен — С. Г. Легат, Абдерахман — П. А. Гердт; дирижёр Рикардо Дриго).
• 1899 — Медора*, «Корсар»** на музыку Адольфа Адана, Цезаря Пуни и Лео Делиба, хореография Мариуса Петипа (возобновление собственного балета).
• 1899 — «Привал кавалерии» И. И. Армсгеймера, хореография Мариуса Петипа.
• после 1899 — Элла, «Талисман» Рикардо Дриго, хореография Мариуса Петипа.
• 23 января 1900 — герцогиня Изабелла*, «Испытание Дамиса»** А. К. Глазунова, хореография Мариуса Петипа (перенос спектакля со сцены Эрмитажного театра, мариз Дамис — П. А. Гердт).
• 1900 — Белая жемчужина*, «Жемчужина»** Рикардо Дриго, хореография Мариуса Петипа (возобновление собственного балета 1896 года).
• Катарина, «Катарина, дочь разбойника» Цезаря Пуни, хореография Жюля Перро в редакции Мариуса Петипа.
• Эмма, «Гарлемский тюльпан» Б. А. Фитингоф-Шеля, хореография Мариуса Петипа и Льва Иванова.
• Камарго, «Камарго» Людвига Минкуса, хореография Мариуса Петипа.

Эрмитажный театр

• 17 января 1900 — герцогиня Изабелла*, «Испытание Дамиса» А. К. Глазунова, хореография Мариуса Петипа.

В Москве

Большой театр

• 17 мая 1896 — Белая жемчужина*, «Жемчужина» Рикардо Дриго, хореография Мариуса Петипа (Гений Земли — П. А. Гердт). Спектакль, данный в рамках официальных торжеств в честь коронации Николая II и Александры Фёдоровны.